Если не знаешь, что делать, сделай шаг. Вперед, а не назад. Позади ты уже была. Сделай шаг туда, где еще нет твоих следов. Так говорил старый Мэт, и Руна снова его послушалась.
Ступила и ушла по пояс в трясину.
***
— Как в киселе, — подумала Руна, когда прошел первый приступ паники. — Отвратительном вонючем киселе.
Она старалась не шевелиться. Но с каждым вдохом и выдохом неумолимо утягивало вниз.
— Не справишься, — голос раздался совсем рядом. — Здесь никто не справляется. Когда умрешь и чуть-чуть подтухнешь, я тебя съем. Ты сладенькая, и в тебе много мяса. Надолго хватит.
Руна медленно повернула голову, и взгляд уперся в голые грязные ступни. С перепонками.
Старая болотница сидела на кочке и внимательно разглядывала жертву. Может, когда-то она и была хорошенькой, но те времена давно прошли. Кожа потемнела, иссохлась и прилипла к острым костям. Зеленые волосы потускнели и поредели, только зубы оставались прежними — острыми и длинными.
Так вот, значит, что подготовил для нее серый лес.
— Трясина прекрасной Юны, — еле слышно сказала Руна. — Про тебя многое рассказывают.
Болотница довольно улыбнулась и спустила ноги в зеленую жижу. Торопиться ей было некуда.
— Когда-то меня так и звали. Прекрасная Юна. Сам король ко мне сватался. Знаешь, какая корона у него была? Вот такая!
Болотница пошарила под гнилым деревом, достала и нацепила на лоб ломаный венец.
— Камни в нем драгоценные, посмотри, как сверкают!
— Камни действительно прекрасные, — соврала Руна. Ей наконец удалось лечь на живот и даже удержаться в этом положении, несколько осторожных движений, и она приблизилась к Юне. — Он был счастливчик, твой король.
— Был счастливчик, да весь вышел, — болотница игриво поболтала ногами. — Руна едва не захлебнулась от болотного смрада и вони. — Теперь лежит где-то здесь, на самом дне. И его прекрасная королева тоже где-то здесь. Он так и звал ее: «Моя прекрасная королева!». Ты бы видела, как они барахтались. Он держал ее, она держала его. Умирали так долго, что я даже заскучала. Вот на этой самой кочке. И все время — я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя… Толку в словах, когда умираешь? Мне вот он ни словечка не сказал. Ни единого. Словно меня никогда и не было.
— Так, может, тебя и не было? — Руна сделала еще одно движение вперед. В гнилой жиже рука нащупала обломанную острую кость. — Кто-то придумал сказку про обманутого короля и болотную Юну, сказка понравилась, вот люди ее и повторяют.
— И пусть повторяют! — болотница поправила ржавую корону на голове: — Только никто в сказке правды не скажет. Я ведь ему руку тянула, только возьми, вытащу… Но вот ведь черт упрямый. Без нее — и жизнь не мила. Раз так, сдохнете оба! А ведь был, был у одного шанс — выбраться. Чего тут сложного? Утопи другого, оттолкнись да всплыви. Или сам на дно, а другому дай оттолкнуться… Глупые люди, придумали себе сказочки про любовь, а сказочки возьми, да и сгинули.
Она прихлопнула комара на щеке. Кожа от удара лопнула, и в отверстии мелькнула змеиная головка.
— Я обоих сожрала. Вытащила, когда чуть подтухли. Его вон туда посадила, чтобы смотрел, как я его королеву ему. Ну, а затем черед моего милого наступил. Обглодала каждую косточку. А ведь мог бы со мной жить и царствовать. Жаль, что у тебя выбора нет. Утопить другого не получится.
— Вот оно как, — теперь Руна мысленно рассчитывала свои силы. — Утопи другого, говоришь?
— Ну а то! — болотница вздернула плечиком. — Утопи! Это же трясина! Ей жертву дай, она и примет. Одного сожрет, другого отпустит. Что ты дела…
Руна схватила болотницу за ноги и рывком утянула в трясину, полоснула по горлу костью, подмяла под себя. Оттолкнулась и …
Пришла в себя на зеленом мху. Трясина переваривала тщедушное тело. По поверхности шли пузыри. Руна брезгливо вытерла руки о мох. Сейчас бы чистой воды, — мелькнула мысль. — Да где ж ее возьмешь в сером лесу?
Она прислонилась к дереву, восстанавливая дыхание. Привычным жестом проверила кошель — на месте. Стало жаль узелка — склянок с ядами, чистой смены одежды и провизии. А еще короля и его королеву.
— Дурак ты был, твое величество, — в сердцах сказала Руна. — В обычной бабе не смог разобраться. Дали боги тебе королеву — так и жил бы с ней, любил, как мог, детишек бы народили. И плевать, что королева дурна лицом и слегка хромонога. Зато плодовита и относительно добра. Много ли счастья людям красота принесла? Теперь и сам знаешь — все это счастье на дне этой трясины. Но ты же упрямый, твое величество, как и все короли, тебе Юну подавай, о которой сказки и песни складывали. Первую красавицу королевства, хозяйку временной пустоши и зеленой трясины. Здесь вы миловались, когда все случилось? Когда королева вас обоих столкнула? А потом сидела на этой кочке и смотрела, как вы умираете.
Она сплюнула зеленую воду.
— Но о чем молчит сказка об обманутом короле и прекрасной Юне? Она протянула тебе руку, и ты уцепился, твое величество. И не мне тебя судить, я знаю, как страшно там, внутри. Она вытащила тебя, твоя королева, а глупая Юна ушла на дно. И не думаю, что в этот момент она тебя любила. Мортимер говорит, что лишь немногие сохраняют любовь, когда умирают. Она не любила тебя, когда умерла. И ты ее уже не любил, ведь она умерла, а ты протянул руку жене.
Но вот что было потом, твое величество? Как ты снова угодил в трясину? Люди говорят, что жили вы с королевой еще недолго и очень несчастливо, и ты вроде как совсем помешался с годами. Однажды пришел сюда, и Юна утянула тебя. А вслед за тобой пришла королева… Вот только трясина — это трясина прекрасной Юны, и сколько бы королева ни пыталась, так не смогла отправиться на дно. Вот и стала болотницей. Ну, что пузыришься, не по нраву мои слова? Вещи мои верни, и я уйду, откуда пришла.
Трясина булькнула и с неохотой отрыгнула узелок. Сухой и на удивление чистый.
Руне показалось, что один из болотных пузырей произнес «спасибо». Но, наверное, показалось. Пузыри не могут говорить, когда короли молчат.
Другой отрывок: https://mo-nast.ru/otryvok-iz-romana-ave-runa-bessonnik/
Моя страиница в ВК: https://vk.com/public176523965
