…Когда мы были подростками, то после школы ходили в «клоповник» на Старо-Невском. Брали большой двойной (разумеется, без сахара), забирались в самый темный угол и говорили о чем только ни… Жили мы все рядом (ну, или почти рядом), поэтому «клоповник» был местом встреч и в выходные. Кстати, и школу мы тоже там прогуливали.
Иногда в это кафе приходил человек. Не старый и не молодой. Серый и яркий одновременно. И одновременно сумрачный и веселый.
О нем всякое рассказывали. Мол, был профессором, потом потерял дом, работу. Может, правда, может, нет. Кто знает. Память избирательна и фрагментарна. Так вот. Иногда этот человек «читал» лекции. Ну, как читал… Он просто говорил. И то, что он говорил — о городе, об истории, о философии, литературе, искусстве — для тебя становилось близким и понятным. Этот человек и был Питером.
Потом все куда-то делось. Мы выросли и постарели. Стали друг другу не интересны. Вместо кафе — магазин. И на это воспоминание наложились другие истории. Но…
Есть такие люди: люди-Питер. В них все на грани, все перемешано и напутано, и все непросто, по настроению, но когда их встречаешь, возникает ощущение, что шел не понятно куда и зачем, и вдруг, случайно коснулся Вечности. И вроде как ты не зря, получается, жил. Есть в тебе смысл. Пусть и маленький. В этом наверное и есть предназначение этого города — возвращать силу, ценность, смысл маленьким людям.
