…Пока что отзывы разделились: одни читатели говорят, что роман «Без вариантов» так хорош, что «проглатывается» за пару часов. Другие уверены, что читать его нужно медленно, чтобы ничего не пропустить…
А вы что думаете? И снова небольшой отрывок.
…Русалочка принесла еще стаканчик. Ее туфельки оставляли на ковролине мелкие брызги крови – хлюп-хлюп – но кроме меня этого никто не видел. Я представила, как она выходит из аэропорта, доезжает до центра и потом долго – часа два – идет от вокзала к кирпичным докам. Где самые дорогие квартиры с видом на черную-черную воду. Как она заходит в свой дом и чуть раздувает ноздри – принц был здесь еще утром, влажное полотенце пахнет гелем для бритья. Ей незачем звонить, она уже сейчас знает, что ничего не вышло из этой глупой истории любви.
– Ты пахнешь морем, – говорил он, когда они только познакомились.
– Ты пахнешь рыбой, – говорит он сейчас.
Счастье пахнет морем. Горе пахнет рыбой.
Она будет летать – долго и много, пока однажды большой и красивый самолет не упадет в море… Как только ее мертвое тело коснется воды, ноги превратятся в хвост, но никто об этом не узнает. Никто, кроме меня. Потом она станет морской пеной, и кто-то снимет полнометражный фильм. И об этом узнают все. В том числе и принц.
Я выпила за Русалочку и ее новые туфли от Джимми Чу.
В Гамбурге было холодно. Даже слишком. Немцы кутались в шарфы, надвигали на лоб шерстяные шапки. Я направилась к докам. Над водой нависали красные кирпичные дома. Когда-то мы с Алексом были здесь – долго гуляли по Репербану, заглядывали в секс-шопы, а потом отправились смотреть мюзикл. У меня тогда была новая камера и я фотографировала все в черно-красном цвете. Занавес, шторки, ковролин, ноги зрителей. Не помню, что мы смотрели. Может, шоу Удо Юргенса, может, «Призрак оперы». Неважно. В середине первого акта я заснула. Мне снился немецкий язык и темный лес с запутанными тропами.
А вот здесь, насколько помню, был магазин с хорошим бренди, который можно купить в розлив. Память не подвела. Хозяйка – оплывшая, некрасивая и рано состарившаяся, показалась смутно знакомой. Наверное, она была здесь и в прошлый раз. В Германии всегда так: можно вернуться через много лет и обнаружить все тех же людей на все тех же местах. Здесь время живет и работает по настроению. Хочет – бежит, хочет – останавливается.
– Шнапс или бренди? Грушевый, яблочный, на абрикосовых косточках? Хотите попробовать? Фрау, наверное, замерзла, – она говорила на немецком, с легким акцентом, и я вдруг осознала, что хорошо ее понимаю. Хотя Алекс считал, что я совершенно не способна к иностранным языкам. К черту Алекса! И к черту его суждения! К черту все!
Вдоль стен – слева и справа – словно головы экзотических животных, развешаны прозрачные емкости с краниками. Что же выбрать для последнего глотка?
– Бренди, мадам. На ваш вкус.
Слово «мадам» ей понравилось. Она было потянулась к одному сорту, но передумала. Метнулась влево, в темный угол, нацедила в маленькую стопку из самой крайней и неприметной канистры.
– Попробуйте вот этот бренди. Охотничий. Секрет знал только мой отец. Он умер семь лет назад, и это последняя партия. Видите, осталось на донышке – всего на одну флягу.
Я пригубила. На иссушенном языке растекся томленый лесной орех, приправленный нотками осенней коры и запоздалого дождя. Плотный, тягучий, он обжег горло и потек сосновой смолой по пищеводу.
– Вам нравится?
– То, что нужно. Мы с этим бренди просто созданы друг для друга.
– Что вы чувствуете?
Еще один глоток.
– Погоню. Опасность. Зверя. Смерть.
Она долго смотрела мне в глаза. И зрачки у нее были – вертикальные и ярко-желтые. Кайма вокруг черного камня.
– Значит, это ты. Я уже потеряла надежду. Но он всегда говорил, что ты придешь. Боги и судьбы говорили то же самое: надо надеяться и ждать. Я была терпеливой, и вот награда.
