…Цеппелинполе немцы обходят стороной. В Германии вообще тяжело относятся ко всему, что связано с нацизмом. Осознание вины и чувство страха, причем на генном уровне. Страх в том, что однажды все это может повториться. В каждом из нас сидит нацист. Человек – самое отвратительное животное. Он убивает себе подобных, дабы утвердиться в своей избранности. Инстинкт самосохранения гуманен, любая сверх идея, оправдывающая убийство, аморальна.
Арена. Место, где проходили многотысячные действа во славу третьего рейха и Гитлера лично. Территория размером в 10-12 современных футбольных полей. От нее осталось немного. Камни помнят.
Говорят, что многие, попав сюда, кривляются на уцелевшей трибуне, копируя Гитлера. Не знаю. Не видела. … Пусто. Редкие группки интуитивно разбиваются на одиночек. Каждый сам проходит этот короткий путь — от двери до трибуны. Молча. Камни помнят.
Ни одна фотография не сможет передать инфернальной дрожи, которая возникает здесь. Перед тобой огромное пространство. Глаз видит то, что есть сейчас: строительная техника, машины, мусор. Пус-то-та. Это место стараются забыть. Была идея построить здесь стадион, но… страшно. Здесь особая сила гуляет, а нут-ка вновь проснется?
Слой за слоем. Год за годом. Вот оно: лица-маски, костры, свастика. Гул. Переходящий в восторженный рев. Бешеное, безумное желание. Секс, умноженный на религию. Тысячи во имя одного. Избранного.
Человек испытав такое, не может остаться нормальным. Трудно оставаться нормальным, если ты знаешь, что ты бог. Невозможно остаться человеком на этой трибуне. Ты создал новую религию, новую расу, и каждый представитель этой новой расы – мужчина ли, женщина, — жаждет тебя. Ты скажешь – убить, убьют. Ты скажешь верить, поверят.
Именно здесь понимаешь, как замешивалось тесто истории. Из ингредиентов – вода и трагедия. Трагедия народов. Трагедия мира. Трагедия человека, возомнившего себя богом.
Мы неправильно считываем историю. Прошлые события – для нас сухие факты, даты, имена, стереотипы. Современные – только сквозь призму своего я.
История невозможна без личности.
