Финские барахолки — нечто чудесное. Это когда огромный ангар (километр туда, километр сюда и еще километр за тем поворотом), разбитый на секции. И в этих секциях — жизнь. Свадьбы, дети, разводы, старость и молодость, мода двадцатилетней давности, спорт и коньки, учебники и книги. На таких барахолках я зависаю.
Вот человек годами не выбрасывал подарочные пакетики с рождественской тематикой, а собирал, и теперь 20 пакетиков, почти новенькие, — за 1 евро.
Или бархатное платье в пол с люрексом на попе. И туфельки к ним, разношенные артритом.
Или белоснежные коньки, ни разу не надеванные. Ни царапинки.
Или передник для работ в саду с кармашками, внизу неумелая штопка. Красные нитки на зеленом. Почти Рождество.
Или медведь с оторванным глазом. Большой стеклянный глаз висит на ниточке, мишка грустит. Украдкой гладишь его по тертому пузу — не отчаивайся, вдруг ты еще кому-то нужен. Глаз-маятник обреченно качается: не нужен, не нужен, не нужен.
Все в этой жизни очень быстро забывается. Имеет значение лишь то, что находится в твоей системе координат в конкретный момент. От сих до сих. Вещи становятся ненужными. Люди становятся ненужными. Чувства становятся ненужными. Мы бессознательно вычеркиваем то, что болит. То, что приносит дискомфорт. То, что вызывает обиду.
Выбросить — самое простое, наверное. А вот сдать в барахолку — требует мужества и ответственности. Ты даешь второй шанс не вещам, ты даешь его — себе. Ведь если кто-то покупает твою вещь, твое прошлое становится настоящим. Даже, если ты об этом не знаешь.
…В отеле, где мы в эту поездку остановились, есть бар. В будние дни он открывается в 6 утра. Вчера, пока завтракали на фоне барабанов и музыкальных установок, в бар пришла бабулечка. Часов в восемь. заказала стаканчик водки. Порозовела. Улыбнулась. Покурила. Второй стаканчик на высоком барном стуле. Наверное, когда-то она носила бархатные платья с люрексом на попе, и остроносые туфельки, в которых ныл левый мизинчик. Наверное, она верила, что кому-то нужна больше жизни. И потому эта жизнь и была. Но все забылось. Остался бар по утрам, где тебя никто не видит и не помнит, водка и палки для скандинавской ходьбы. Но если вдуматься, то и этого достаточно, чтобы быть счастливой. Ты жив, пока нужен. Как минимум, себе.
Второй шанс
