Александр Блок. Его судьба напоминала обезьяну с опасной бритвой в мохнатой лапе. Сперва она его ласкала, потом строила гнусные ужимки, забрасывая поэта цветами и вонючей грязью, наносила раны, которые тут же гноились и долго не заживали. Всю жизнь Блок балансировал на грани безумия, одиночества и суицида. Когда же надрыв и усталость стали совсем невыносимы, то он позволил себе последнюю роскошь – просто взять и умереть. Ради себя самого.
Такая Прекрасная Дама
Личная жизнь Александра Блока могла бы сложится весьма счастливо, если бы не одно досадное обстоятельство. В юности он увлекся философией Владимира Соловьева. Идея этого мыслителя о мистической Вечной Женственности оказалась настолько заразительной, что уже спустя некоторое время вся прогрессивная молодежь России, забросив основные занятия, рыскала по улицам в поисках Прекрасных Дам. Блок не стал исключением. Еще бы! Ведь это так изысканно, так романтично: боготворить земную женщину, посвящать ей свои литературные опусы и гнусавым голосом петь серенады под окном. Но в реальности все обстояло иначе…
Конечно, в период ухаживания столь возвышенное отношение к женщине было весьма кстати. Настоящие проблемы возникали, когда, как говорится, следовало перейти от слов к главному. Вот тут-то и скрывалась неприятная закавыка. Воспитанные на соловьевской философии, рыцари начала ХХ века не признавали никаких сексуальных отношений со своей избранницей. Как можно, ведь она святая, она выше этой грязи и ей чужды греховные желания. Дама Сердца предназначалась для поддержания духа и молитвенного экстаза, в крайнем случае – отстраненного созерцания ее небесной красоты. Не более. Для бытовых нужд, в частности, усмирения буйной плоти, во всем своем разнообразии существовали проститутки, благо публичных домов в Петербурге того времени насчитывалось свыше трехсот. Под утро разомлевшие, удовлетворенные рыцари, наконец, возвращались домой, где, зарывшись в смятую подушку, рыдали их Прекрасные Дамы. Рыдали от безысходности и тоски. Ведь их желания, похоже, никого не волновали.
Александр Блок: В поисках утраченного
Случай Александра Блока рано или поздно, наверняка, заинтересует психоаналитиков. На основе биографии поэта можно написать много психологических этюдов. Деспотичный и ревнивый отец, мечтающий о славе и не заполучивший ее. Мать-истеричка, которая жаждет всепоглощающей любви, причем любви с тусклым налетом романтизма. Невероятное количество назойливых теток и прочих родственников, с кучей требований, застарелых комплексов и неврозов. Известный в своих кругах дед Бекетов, кому женское нытье надоело хуже горькой редьки. Наконец, отчим-солдафон с его вечным: “А-а-тставить! Кругом марш! Нечего тут лирику разводить!”. Вряд ли это можно назвать счастливым детством, скорее становлением своего “я” – эгоистичного, ранимого и бескомпромиссного.
Наблюдая за взаимоотношениями матери и отчима, Блок постепенно выработал свое отношение к браку. Физическая близость между женой и мужем – есть грязь, она ведет к распаду личности, потери духовности и, как следствие, к разрыву. До замужества его мать была самым чистым и нежным созданием: этот факт подтверждали все родственники. После первого брака, оставшись брошенкой с ребенком на руках, она замкнулась и потеряла веру в себя. Неровный, двойственный характер, вспыльчивость, резкая смена настроений — все это испытал на себе ее сын. Казалось бы, жизнь наладилась и вошла в свою колею, но тут Александра Андреевна выходит замуж во второй раз. День за днем подрастающий пасынок наблюдал, как его мать теряла жизненные краски, пока, наконец, не превратилась во вздорную истеричную мещанку с пылью былой интеллигентности. А поскольку мать играла огромную роль в судьбе будущего поэта, крушение образа он пережил крайне болезненно.
Итак, настоящая любовь должна заключаться в ином: в уважении и духовном единстве. Выбирая себе жену, поэт собирался соединить в браке абсолютно несовместимые вещи: быт и творчество, интеллект и домашнее хозяйство, любовь и рассудок. Сформулировав, наконец, свое жизненное кредо, Блок приступил к поискам непорочной невесты, разделяющей его взгляды.
Белокурая Люба Менделеева, дочь известного химика, была влюблена в начинающего поэта еще с детства. Ей он казался недосягаемым кумиром, прекрасным воплощением мужественности и загадки. Блока же привлекла юность Любы, ее полудетская непосредственность и искренность чувств. Так его еще никто не любил.
Вместе они проводили много времени, вдохновенно беседовали о трагической судьбе грядущего ХХ века, декадансе и Боге. Состояние влюбленности довершали теплые летние вечера с запахом скошенной травы, полевых цветов и…пьесы Шекспира. Действительно, чем еще заниматься в собственном имении, как не постановкой “Гамлета”! Гамлета, естественно, играл Блок. Офелию – Люба. Она была столь прелестна и невинна, и так убедительна в финальной сцене, что Александр Блок без особого труда уговорил себя — это и есть его судьба. И после некоторых колебаний сделал ей предложение…
Александр Блок и его отвергнутая Любовь
Все незамужние подруги тайком завидовали Любе. Каждый вечер после занятий ее теперь ожидал муж: элегантный, красивый, известный. Он галантно целовал жене руку и провожал домой. Курсистки не знали, что дома счастливицу ожидал настоящий ад.
Супругами они были только на бумаге, единственная вольность, которую позволял себе Блок в отношении молодой жены – это легкий поцелуй на ночь. Ничего больше. И так на протяжении четырех лет! Странную холодность мужа Любовь Дмитриевна сперва принимала за проявление заботы: как и все новобрачные, она испытывала некоторый страх перед физической стороной любви. Однако по прошествии некоторого времени она всерьез забеспокоилась: забота заботой, но пора бы, как говорится, и честь знать. Но в ответ на ее робкие попытки соблазнить собственного мужа, она постоянно слышала, что “все это темное, грязно, сплошной астартизм”. Дескать, если они станут любовниками, то вскоре разойдутся, поскольку интимная жизнь с одним человеком быстро надоедает. Довод, конечно, абсурдный, но других у поэта на тот момент просто не нашлось.
По вечерам он обычно уходил из дома. Любовь Дмитриевна металась по квартире, прислушиваясь к звукам на лестнице. Потом, наплакавшись, засыпала. Блок возвращался часа в четыре утра, пьяный, умиротворенный, пропахший запахом дешевых духов и помады. Разбудив, рассказывал жене об очередной встрече с проституткой:
— Понимаешь, она такая несчастная, одинокая. Мне стало ее жаль. Я привел ее в гостиницу, накормил, напоил…
— А потом? – тихо спрашивала Люба.
— Потом мы…
— Но почему? Почему с ней можно, а со мной нет?!
— Но ведь она шлюха, а ты Святая, ты Непорочность…
Безмерно обожая жену, Блок в то же время боялся запятнать ее страстью. Когда же по истечении четвертого года супружеской пытки, они наконец стали близки, то оба, вместо радости обладания, испытали лишь раздражение друг к другу. Время ушло, а вместе с ним и любовь. Теперь они проводили все вечера вдвоем, сидя в разных комнатах и вслушиваясь в шелест одиночества за окном.
Лишившись титула прекрасной дамы, Любовь Дмитриевна навсегда усвоила одно жизненное правило: бессмысленно стучать в запертые двери, если рядом есть сотни других, распахнутых настежь…
Снежная маска
И с отчаяньем приговоренного к смерти она начала изменять, надеясь вызвать ревность и причинить боль, какую испытывала сама. Но, кроме недоумения и глухого раздражения так ничего и не добилась. Напротив, молодая жена как будто более и не интересовала поэта. Он с головой окунулся в славу, черпая в ней вдохновение и уничижение. Странно, но каждый свой успех (неважно, в какой сфере) Блок неизменно расценивал как поражение, приближающее его к смерти. Будучи по натуре мазохистом, он тянулся только к тем людям, которые могли сознательно разрушить его внутренний мир. Он тянулся к боли, как к спасению от самого себя. Боль стала его зеркальным отражением, отражением, в котором кривились черты народившегося столетия: мистицизм, стремление к разрушению и полная утрата веры. Стихи поэта напоминали безупречное легкое кружево, но в каждой строчке чувствовался душевный надрыв, который усугублялся и духовным разрывом с женой.
Трагедия Любови Дмитриевны была в том, что она вошла в жизнь Блока слишком рано. Их брак превратился в своеобразный эксперимент, затеянный от скуки и изначально обреченный на неудачу. Когда избавившись от позднего юношеского максимализма, Блок, наконец, признал, что сексуальные отношения нисколько не противоречат любви, его жена была уже смертельно обижена. Она стала ему абсолютно чужой. “Я оказалась совершенно неподготовленной, безоружной. Отсюда ложная основа , легшая в фундаменте всей нашей совместной жизни с Блоком, отсюда безысходность стольких конфликтов, сбитая линия всей моей жизни. …Отвергнута, не будучи женой, на корню убита основная вера всякой полюбившей впервые девушки в незыблемость, в единственность…”. Как женщина Любовь Дмитриевна так и не смогла простить своего четырехлетнего унижения. Но вместе с обидой пришла ревность. Яростная, необузданная, языческая. Впрочем, она и была язычницей.
Для ревности имелись все основания. Зимой 1907 года Александр Блок неожиданно увлекся актрисой Натальей Волоховой. Как потом поэт сам признавался, он впервые в жизни решил сознательно “отдаться стихии”. Первый мужской поступок. Волохова была полной противоположностью его жене, теперь уже погрузневшей и подурневшей. Высокая, темноволосая, стремительная, Наталья Николаевна завораживала уже с первой минуты знакомства. Блок, повинуясь своему поэтическому дару, сразу же принялся возводить пьедестал для новой Королевы. Она стала для него неразгаданной Снежной маской, с длинным шлейфом, забрызганным звездами.
Поэт ходил за Волоховой, словно побитая собачонка, сочиняя в ее честь десятки стихотворений. Но актрисе весь этот символический словесный ворох с самого начала был не нужен. Более того, навязчивость Блока ее даже злила. Любви к поэту Снежная маска не испытывала, страсти тоже, а ее женское тщеславие было удовлетворено довольно быстро и в полной мере. Они довольно часто появлялись вместе, причиняя гордой и самолюбивой Любе невыносимую боль. Любовь Дмитриевна окончательно запуталась в этой брачно-любовной ситуации, не понимая, что Волохова – лишь образ, который поэт бессознательно эксплуатировал. Так же, как когда-то было и с ней. Не в силах выдержать боль, сжирающую ее душу, она отправилась к разлучнице, с деловым разговором.
Наталья Николаевна встретила ее холодно. Долгой беседы не состоялось.
— Мой муж любит Вас.
— Знаю. И что теперь?
— Я предлагаю взять Вам весь груз ответственности за судьбу поэта Блока. Забирайте его.
Волохова только улыбнулась. Как ни странно, она намного лучше понимала природу любви поэта к ней. Образ. Королева. Снежная маска. Полет строк, а затем забвение и пустота.
Действительно, как только он насладился Снежной маской в полной мере, роман тут же сошел на нет, оставив после себя цикл прекрасных стихотворений. Поэт вернулся к жене, и все, казалось, пошло по-старому.
Карменсита
1913 год был довольно удачным для России. Все пребывали в некоторой эйфории, не особо задумываясь о том, что же случится завтра. Всевозможные празднества, карнавалы, романтические встречи и поэтические вечера с ворохом цветов и брызгами шампанского стали непременным атрибутом литературного Петербурга и Москвы. Люди как будто предчувствовали грядущие катаклизмы и старались успеть насладиться веселой и легкой жизнью. Александр Блок, истинное дитя нового века, и тут не стал исключением из правил. В разноцветной толпе он безуспешно искал новый образ, свою новую королеву. Правда, он давно убедил себя, что недостоин любви. Косвенным подтверждением этому стала ненависть, которую они с женой испытывали по отношению друг к другу. Она теперь изменяла ему нарочито, с вызовом, надолго уезжала на гастроли, а вечера проводила в кабинетах и меблированных квартирах. Жить вместе у них не получалось, и супруги то разъезжались, то вновь сходились для того, чтобы продолжать мучить себя ненужными скандалами и сценами. Так тянулось, пока поэт не встретил другую Любовь. Певицу Дельмас. Первое чувство — что эта встреча символическая, недаром Дельмас звали так, же как и его жену. Но эта была другая любовь, другая история. История зрелого мужчины, в чем-то разочарованного, а в чем-то готового на настоящие поступки, без лжи, фальши и скорби.
О красоте Любови Александровны Андреевой-Дельмас говорил весь Петербург. Каждый вечер эта обольстительная дива появлялась на сцене театра Музыкальной драмы. Она исполняла партию Кармен в опере Бизе
Блок не пропустил ни одного представления. Он буквально бредил ею, находясь в любовной горячке и томлении. Каждый день посылал своей богине черные бархатистые розы, дежурил у ее дома, бессонно вглядываясь в занавешенные окна, а после, возвратившись домой, украдкой набирал номер Дельмас. Он вел себя, словно пятнадцатилетний мальчишка, впервые познающий азбуку любви. Писал ей страстные письма и мечтал о встрече:
“…Я не мальчик, я знаю эту адскую музыку влюбленности, от которой стон стоит во всем существе и которой нет никакого выхода…”.
“Я не мальчик, я много любил и много влюблялся. Не знаю, какой заколдованный цветок Вы бросили мне, не Вы бросили, но я поймал…”
Но каждый раз, когда они могли встретиться, он ретировался. “Она не может полюбить меня”, — твердил поэт, набрасывая очередное стихотворение. Но он ошибался. Узнав, что ею интересуется знаменитый поэт, Дельмас сама делает первый шаг навстречу, не понимая, что это знакомство будет особенным в ее жизни.
“Ей имени нет… ЕЕ плечи бессмертны”
Они были созданы друг для друга, для той гармонии душ и тел, которая бывает столь редко и, увы, так быстро проходит. В этом рыжеволосом капризном ребенке он наконец обрел смысл своей мятежной и безумной жизни. В течение нескольких месяцев они почти не расставались, наслаждаясь своим непростительным счастьем и близостью. Он называл Дельмас “золотокудрым и счастливым демоном”, демоном, который стал его ангелом-хранителем и новым источником вдохновения. Любовники растворялись в пьянящем аромате белых петербургских ночей, и потом, спустя годы, запах сирени низменно причинял поэту сладкую боль, напоминая духи его восхитительной Карменситы.
Любовь Дмитриевна довольно спокойно приняла этот роман, возможно, почувствовав за ним нечто большее, чем мимолетную интимную связь, каких раньше у ее мужа случалось великое множество. Она по-женски завидовала своей молодой и красивой сопернице и тем образам, которые та навевала влюбленному поэту. Они, наконец, окончательно разъехались. И теперь, Дельмас могла спокойно приходить в квартиру к Блоку, когда ей вздумается.
Он любил в ней все, каждую родинку и изгиб. Сходил с ума от сильного и прекрасного голоса. Зарывался в золотое руно душистых волос. Как-то утром, когда Дельмас уже собиралась уходить, Блок зашел в ванную комнату. И там на куске дорогого мыла увидел червонный волос своей любимой. Эта эротическая деталь оказалась настолько пронзительной и неожиданной, что он буквально с порога вернул “счастливого демона” и на руках отнес ее в спальню.
И более в тот день они не расставались…
Александр Блок: когда все проходит
Но эта любовь была слишком красивой и поэтичной, чтобы продолжаться вечно. Роман Александра Блока и Любови Дельмас отчасти похож на другие любовные истории ХХ века: люди так быстро уставали от счастья и душевной гармонии, что начинали искать любой предлог для мучительного разрыва. Какой, было совсем неважно. Может быть, это происходило потому, что разделенная любовь воспринималось ими как личная несвобода и основная помеха для творчества А, может, напротив пугала, словно тень грядущего несчастья.
В случае с Блоком и Дельмас все обстояло именно так. Они мучительно и надрывно пытались расстаться, придумывая себе разные оправдания: “мы очень разные”, “мы недостойны друг друга”, наконец, “мы расстаемся потому, что должны”… На деле причина скрывалась в ином: их страсть постоянно мешала работе. Невозможно писать стихи, когда сходишь с ума от желания, когда все мысли только об одном – о ней и о том, что он может “потерять свою жемчужину” навсегда. Но вот, парадокс, именно к этому поэт и стремился. Любовь, делая его счастливым, одновременно разрушала его как личность, как поэта. С этим он никак не мог примириться.
В ящике письменного стола Блок хранил все, что как-то было связано с Дельмас: письма, засушенные цветы, ее заколки и ленты. После разрыва он с трудом заставил себя разобрать эту символическую могилу любви:
“Боже мой, какое безумие, что все проходит, ничто не вечно. Сколько у меня было счастья (счастья, да) с этой женщиной. Слов от нее почти не останется. Останется эта груда лепестков, всяких сухих цветов, роз, верб, ячменных колосьев, резеды, каких-то больших лепестков и листьев. Все это шелестит под руками.
…Как она плакала на днях ночью, и как на одну минуту я опять потянулся к ней, потянулся жестоко, увидев искру прежней юности на лице, молодеющем от белой ночи и страсти. И это мое жестокое (потому что минутное) старое волнение вызвало только ее слезы… Бедная, она была со мной счастлива”.
Finita la comedia
Этот роман оказался последним в жизни Александра Блока, поскольку больше ни одна женщина не смогла в нем вызвать столь глубоких и нежных чувств. Впрочем, как и всякий мужчина, он вскоре нашел себе достойную замену и всепоглощающую страсть – революцию. Он с восторгом окунулся в бунтарскую стихию, не предполагая, что она станет для него самым горьким разочарованием. Оказалось, что лозунг “Революционный держите шаг!” хорош только для поэм и пространных речей. В реальности голод, соседи-пролетарии на коммунальной кухне плюс затянувшийся творческий кризис весьма плохо сказывались на четкости шага. К 1921 году это был глубоко больной и разбитый человек, которого в жизни практически ничего не держало. О причинах смерти спорят многие, как правило, называя голод, застарелый сифилис, кровоизлияние в мозг или инфаркт. Но, по сути, смерть Блока – это медленное сознательное самоубийство. Ведь если человек не хочет жить, то никакая сила не заставит его продолжать земной путь. В какой-то момент, устав от одиночества, лжи и потери дара, поэт просто разжал пальцы и полетел в бездну. Куда, в общем, всегда и стремился.
Другая история любви: https://mo-nast.ru/grejs-kelli-vulkan-priporoshennyj-snegom/
Моя страница в ВК: https://vk.com/a.monast
