Судьбу Роми Шнайдер определила одна единственная встреча, ставшая поистине роковой. Головокружительный роман, а затем разрыв с мужчиной, которого она любила больше всего на свете, искалечили всю дальнейшую жизнь. В поисках забвения она перепробовала все – секс, наркотики, работу, алкоголь, но так и не смогла заполнить душевную пустоту. Чтобы избавиться от боли и горечи, терзавших ее на протяжении многих лет, Роми пошла ва-банк и сделала последнюю ставку на черном сукне судьбы – на собственную смерть. И победила, получив в награду вечный покой для своей мятежной и ранимой души.
Роми Шнайдер, запомни главное: будь красивой и помалкивай
…Самолет готовился к посадке. Юная Розмари Альбах-Ретти поправила растрепавшуюся прическу и с волнением посмотрела в иллюминатор. Там, в ореоле размытых огней начиналась неизведанная и прекрасная земля — Париж. Город любви, экстравагантных кутюрье и призрачных цветов. А у маленькой австрийской актрисы здесь, согласно подписанному контракту, начиналась новая увлекательная жизнь. Ее ожидали интересные съемки в фильме, слава кинозвезды и новое имя. Отныне ее будут звать Роми Шнайдер. Она откинулась на спинку кресла и попробовала это имя на вкус. Роми. Нежное, терпкое и своенравное, как, впрочем, и она сама. Фамилия Шнайдер ей не очень нравилась, но на ней настаивала мать Роми, Марта Шнайдер, известная австрийская актриса. Они даже снялись вместе в одной из фильмов. Мама всегда все знала, эта черта неизменно раздражала Розмари, но до поры до времени приходилось мириться. И вот теперь настал ее звездный час.
— Не увлекайся, слава и фортуна — капризные подруги. — любила поговаривать Марта. — Сегодня они с тобой, завтра с другим.
Розмари в ответ улыбалась. Интуиция подсказывала, впереди ее ждало только самое лучшее. Фортуна обеспечит славу, а остального Роми добьется сама…
В аэропорту пикантную “австриячку”, как и положено, встречали. Ее партнер по фильму — молодой, начинающий актер раздраженно прогуливался по зданию в ожидании Роми. Ему очень мешал букет белых роз, который незадолго до этого новичку всучил ушлый продюсер. Розы неприятно кололи пальцы, и он постоянно перекладывал цветы из одной руки в другую. И в который раз, с обидой, мысленно подсчитывал гонорары за фильм — свой собственный и “австриячки”. Роми, по слухам, должна была получить в четыре раза больше. Неслыханная несправедливость! Какая-то соплячка сумела обойти его, восходящую звезду Франции… Женщина должна знать свое место, — твердил он себе — недаром фильм, в котором он только что снялся, назывался “Будь красивой и помалкивай”. Красота хороша лишь тогда, когда она молчалива. Черт, как же мешают эти цветы!
Партнер по фильму Роми Шнайдер сразу же не понравился. Про себя она обозвала его “месье Слишком”. Слишком красив, слишком нагл и слишком обаятелен. Он сунул ей в лицо розы, царапнув щеку шипом, и буркнул неразборчивое приветствие. Она сухо ответила.
Так в 1958 году произошла первая встреча Роми Шнайдер и Алена Делона.
В ворохе чувств
Первые недели съемок напоминали театр военных действий. Эти двое, не сговариваясь, решили извести друг друга. В ход пошло все. Ален Делон всячески издевался над провинциальной актрисой, ее бюргерским воспитанием и смешным акцентом. Она в свою очередь ненавидела его за безупречную красоту, лень и избалованность. Но они были молоды, над Парижем витал воздух разделенной любви и страсти, и точно такой же страсти требовал от них и режиссер. Каждый раз, когда по ходу съемок, Роми оказывалась в объятиях Делона, она убеждала себя: “Не полюблю! Никогда! Ни за что!”. Делон, в свою очередь, мысленно твердил — “Только не она, только не она”…
Что ж, англичане порой произносят весьма здравые вещи — никогда не говори никогда. Поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением, глаза в глаза… Дело закончилось тем, что Роми все-таки влюбилась. Не устояла. Назло самой себе.
Впрочем, и Делон капитулировал перед волнующей красотой иностранки. Теперь они буквально не разнимали рук, губ и тел. Любую свободную минутку любовники использовали, чтобы побыть вдвоем. Их часто заставали в весьма недвусмысленных позах в самых разных местах: на пленере, где проходили съемки, за декорациями, да и просто в гримерке. Родители Роми были в шоке от такого вызывающего поведения своей послушной доселе дочери. Но все доводы оказались бесполезными. Влюбленная Роми напоминала тайфун, цунами и девятый вал одновременно. Укротить ее мог только один человек – Делон. Что, он, собственно, и делал довольно регулярно.
Вопреки родительским советам, Роми поселилась у своего жениха, без малейшей тени смущения, всячески афишируя эту любовную связь. Ее не пугали скандалы и сплетни в газетах, она просто любила, купаясь в волнах ответной любви. После она писала: “Ален был моим супругом, а я была его женой. Мы не нуждались ни в каких документах”. Действительно, зачем им документы, подтверждающие факт наличия этого романа, если существовали более осязаемы доказательства – ночные объятия, припухшие от поцелуев губы и горьковатый привкус счастья на них…
Роми Шнайдер — ангел с характером
Но у каждого в душе, словно гигантская опухоль, разрасталась еще одна страсть – кинематограф. Оба скрывали ее, но иногда эта посторонняя любовь пробивала брешь в их счастливой совместной жизни. Слава Делона росла, как на дрожжах: его постоянно приглашали на светские рауты, подписывали новые контракты. Роми всегда оставалась в стороне. Ее талант оказался более сложным и многогранным, чем у Делона. Для амплуа любовника достаточно красивой внешности и пары актерских навыков. Женщине-актрисе приходится тяжелей. Миловидных старлеток в кино встречалось немало, но чтобы стать настоящей звездой, нужно обладать чем-то еще – тайной, загадкой. Роми притягивала к себе, словно живой магнит: ее магическая аура, нежность и любовь к жизни делали эту актрису непохожей на других. Истинной звездой. Ангелом с характером.
Делон не сразу осознал, что его невенчанная жена намного талантливей и самобытнее, чем он. Образно говоря, он был качественной штамповкой, Роми – ручной работой. Их пятилетняя совместная деятельность неизменно оказывалась пыткой для Делона. Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и Роми, а не он будет первым в этом любовно-творческом союзе. Так оскорбленное тщеславие и обиженное мужское “эго” стали началом для заката этой красивой любовной истории. Он боялся стать просто мужем Роми Шнайдер.
Конечно, Делон искал для себя оправдания: говорил, что его раздражает мещанское воспитание Роми, ее предрассудки, ее непредсказуемость. Он не желал признать тот факт, что Шнайдер давно изменилась в лучшую сторону, избавилась от недостатков юности и родительского гнета. Роми жила для него и только для него, лишь изредка вспоминая о своей профессии. Беда этой любви состояла в том, что при всех своих капризах и ошибках Роми была личностью, а Делон, увы, нет. И дальнейшие события только подтвердили этот факт.
“Миллион” черных роз
Стремясь избавиться от призрака чужой славы, Делон стал надолго уезжать на гастроли. Нередко они не виделись по несколько недель, так как съемочный график Роми Шнайдер был также весьма насыщенным. Актриса с нетерпением ждала каждой встречи с любимым, но этих супружеских свиданий становилось все меньше и меньше.
В начале 1963 года ее пригласили в Голливуд. Она немного колебалась: не хотелось расставаться с Аленом. Интуиция била тревогу: только не уезжай! Но Делон сумел убедить Шнайдер, что эти съемки благотворно скажутся на ее карьере. Он проводил свою гражданскую жену в аэропорт, был на удивление мил и нежен, решив про себя не только свою судьбу, но и судьбу Шнайдер.
Съемки оказались на редкость тяжелыми, месяцы, проведенные в Голливуде измотали актрису и физически, и эмоционально. Но вместо того, чтобы немного отдохнуть под теплым солнцем, она рванула в дождливый Париж. К Алену Делону. К мужчине, которого она даже по прошествии нескольких совместных лет любила больше всего в мире.
Ее никто не встречал. Первый молоточек тревоги кольнул в сердце, но актриса постаралась успокоить себе — не успел, попал в пробку, задержался. Взяв первое попавшееся такси, Роми поехала домой. В сердце стучало уже несколько молоточков. Все было не так, она это чувствовала!
Задыхаясь от волнения, взбежала по лестнице. Открыла дверь, представляя, как, смеясь от счастья, она бросится на шею мужу и расскажет о своих глупых страхах. Вот сейчас, сейчас, он ее обнимет!
В квартире ждала тишина.
На столе лежал ворох черных роз.
Записка.
“Мы были обвенчаны, не успев пожениться. Наша профессия – мы совсем не видимся и сталкиваемся в аэропортах – лишает нас всякого шанса избежать разрыва. Я возвращаю тебе свободу и оставляю себе твое сердце”…
Она даже не плакала. У живых мертвецов слез не бывает. Роми просидела всю ночь одна, перечитывая эту жестокую записку, лаская ледяными пальцами черные лепестки увядающих цветов. Утром она подошла к зеркалу и в свалявшейся прическе увидела первые седые пряди. Напоминание о прежнем счастье. А еще спустя несколько дней прочитала о помолвке Алена с некой Натали Бертелеми.
Сам себе режиссер
Мужчины часто обвиняют женщин в жестокости, коварстве, изменах. Однако вот парадокс — они доставляют им намного большие страдания. Стоит только связаться с позером и любителем дешевых аффектаций, пора ждать неприятностей. Да еще каких!
Эта ночь, когда из каждого угла на актрису смотрело одиночество, стала началом ее горького финала. Она так и не смогла оправиться от разрыва с Делоном. На протяжении многих лет она задавала себе один и тот же вопрос: “Почему? Почему он это сделал?”
Возможно, если бы они тогда сумели объясниться, Роми более бы спокойно пережила неожиданный крах любви. Но бессмысленность и самоуверенная жестокость той записки, в конечном итоге сделали эту прекрасную женщину уязвимой для всего мира. Несмотря на свой талант, красоту, очарование, она до конца своих дней чувствовала себя изгоем, ущербной женщиной, которой пренебрегли. Женщиной, которую использовали, а после отшвырнули за ненадобностью, не удосужившись даже объяснить причину.
Впрочем, вряд ли Делон представлял себе роковые последствия своего шага. Его поступок был ничем иным, как первой режиссерской находкой, бездарной, как и все последующие. Наверняка, закупая оптом экзотические цветы, он воображал, как потом во всех газетах будет обсуждаться эта романтическая деталь – черные розы, эмблема печали. Символическое прощание. Думается, он даже установил бы скрытую камеру, чтобы наблюдать за реакцией Роми. Сценарий пошлой мелодрамы был следующим. Героиня, заламывая руки, кричит: “Вернись, я все прощу!” И падает в обморок. Герой, стиснув зубы и смахнув невидимую слезинку удаляется к новым горизонтом. Щемящая мелодия, титры. Под занавес все рыдают. Пьеса, где любовники навек расстаются. Однако жизнь на то и жизнь, чтобы отличаться от кино. И такой финал не устроил никого из героев. Роми не стала заламывать руки, зачем, когда сломана жизнь.
Птица Феникс
Она честно пыталась его забыть. Каждый день смотрела на себя в зеркало и не видела ничего, кроме маски отчаянья. Влюбленную женщину видно сразу, брошенную — тем более. Куда девалась ее красота, которой так восхищались австрийцы и французы?! Секс с малознакомыми партнерами сменяли дни запоев и наркотический кайф. Сигаретный дым, похмельное пробуждение по утрам и нежелание жить.
Ее все меньше приглашали сниматься. Все рухнуло в одно мгновение: Делон отнял у нее воздух, так и не научив дышать по-другому. Шнайдер металась по опостылевшему Парижу, меняла города и друзей, с каждым днем понимала – она умирает. Медленно, мучительно. Эта агония продолжалась несколько лет. Не помогли ни замужество, ни рождение сына. Страсть, поселившаяся в ней несколько лет назад, сжигала актрису изнутри. Она не умела жить без Делона. Роми просматривала все газетные статьи о бывшем муже и сравнивала его любовниц и жену с собой, тщетно пытаясь понять – почему он ее бросил. Этот вопрос она, забывшись, задавала и мужу — немецкому актеру Гарри Мейеру. Казалось бы, этот человек, старше ее почти в два раза должен был знать ответ. Он и знал, знал. Что Роми в сотни раз лучше, честнее, талантливее, чем Делон. Потому-то он ее и бросил. Но Гарри молчал, потому, что ревновал. Однако Роми ценила их отношения, вскоре после свадьбы с Гарри она написала в своем дневнике: “До сих пор в моей жизни был мужчина, с которым я хотела жить, но не могла. Познакомившись с Гарри, я почувствовала, что смогла бы прожить с ним всю жизнь…”
Рождение сына вернуло актрисе иллюзию стабильности, она чувствовала себе почти излечившейся от той любви. Теперь ей хотелось встретиться с Делоном, посмотреть ему в глаза и сказать — у тебя не получилось уничтожить меня, видишь, я снова счастлива, я снимаюсь и я люблю! Не тебя. Как она ждала такой встречи, мысленно репетируя слова, жесты, прощальную улыбку…
И вдруг судьба подарила ей шанс. Новую встречу с Делоном, да и не просто встречу – долгую совместную работу в фильме “Бассейн”. Этот фильм мог помочь ей восстановить карьеру, обрести себя как актрису, но главное – вновь прожить свой парижский роман. И кто знает…
“Бассейн”
Они играли любовников, которые несколько устали друг от друга и которым претит зависимость друг от друга. Сцены, где они были вдвоем, словно в кривом зеркале отражали прошлый роман: их тела вновь вспоминали свою тяжелую податливость, губы, как и шесть лет назад, были теплыми и мягкими, а пальцы так и норовили коснуться шелковистых волос. Один Бог знает, чего ей стоило сохранить выдержку и разыгрывать между съемками дружескую любезность и участие. Шнайдер старательно играла свою роль как в кино, так и вне съемочной площадки. И она сорвалась.
Прикосновения Делона приносили такую эмоциональную боль, будто с нее живьем сдирали кожу. Надеялась ли Шнайдер, что в ее жизни будто чудо повторится рецидив болезни по имени любовь. Наверное… Но Делон не желал повторения. Она хотела, чтобы он ревновал, и флиртовала. Пустое. По вечерам Делон исчезал, а после бульварные листки подкидывали “жареную” информацию о вечерних шалостях французского актера. А Шнайдер, невзирая ни на что, продолжала вслушиваться в шорохи бархатных пряных ночей и верила, что однажды он постучится к ней в комнату. И она снова научиться жить. Съемки заканчивались, а он так и не пришел.
И все же, “Бассейн” вернул ей имя и славу, после этого фильма она много снималась, сумев притупить боль, доставленную Делоном. Однако “Бассейн” разрушил ее брак — Гарри бесился, слушая сплетни доброжелателей, читая пасквильные газетки. Бесился и ревновал. Но хуже всего было смотреть в глаза жены и видеть в них шальное ожидание чуда. Что толку объяснять ревнующему мужу — мол, ничего не было, — когда ты бы отдала всю жизнь за то, что бы ЭТО повторилось вновь.
На Гарри судьба также поставила свою черную отметину. Он прожил после развода всего шесть лет, а после покончил с собой. И эта смерть стала еще одним проклятием Роми Шнайдер.
Карабканье из бездны
Она вновь осталась одна. Что делать красивой ранимой женщине с вдруг навалившейся свободой? Искать любовника, если повезет — мужа. Кандидат в оные нашелся не сразу. Впрочем, и искать не пришлось — собственный секретарь. Даниэль Биасини. Только теперь Роми была старше своего супруга, на целых девять лет. У них родилась дочь. Жизнь вроде бы налаживалась. Биасини спасал ночами. Сын, любимый и обожаемый Давид, заставлял забыть о горестях днем. Роми любила его больше всего на свете. Призрак Делона ушел в прошлое. Боль притупилась.
Притупилась настолько, что второй развод не причинил ей особого горя. Просто настал момент, когда надоело содержать альфонса, пусть даже и отца твоей дочери, и оплачивать его бесконечные развлечения. Роми работала на износ, в то время, как Даниэль весело проводил время с друзьями.
Единственной опорой стал сын. Но Богу, видимо, показалось, что и этого слишком много для Роми. Летом 1981 года Давид трагически погиб, сорвавшись на острые прутья забора.
Люди, обреченные на гибель, притягивают к себе несчастья. Роми не стала исключением. После смерти Давида беды, словно снежный ком, увеличивались с каждым годом, разрушая ее психику и здоровья. Сложнейшая операция на почке, после которой Роми с трудом оправилась. Наркотические ломки. Потеря красоты. Позорное лишение материнских прав, когда ее дочь отдали на воспитание отцу…И снова одиночество. И снова боль.
Она просто не хотела жить, похоже, что Роми бессознательно отдала Делону все, что у нее было – удачу, талант, красоту. Она увядала в то время, как его звезда все ярче сияла на изменчивом небосклоне Франции. И однажды Роми посмотрела на себя в зеркало и сказала: “Детка, ты умираешь слишком медленно, так что пока у тебя есть имя – сделай последний шаг — преврати его в миф. В легенду”.
Наутро ее нашли мертвой. Рядом валялся пустой пузырек из под снотворного.
Крокодиловы слезы
После ее смерти, похоже, более всех переживал Ален Делон. Он даже опубликовал в журнале “Пари-Матч” своеобразную исповедь-некролог:
“Ты была необузданной, но цельной натурой. Как объяснить, какой ты была и вообще, что мы за люди –актеры? Как объяснить, что, играя роли людей, на которых мы не похожи, мы становимся психами и теряем власть над собой. Чтобы при этом выстоять, нужна сила характера и душевное равновесие… Ты говорила, что ничего не смыслишь в жизни, но зато все умеешь в кино. Нет, другим нас не понять. Чем больше успехов достигает актер, тем более он несчастлив, о чем говорит судьба Греты Гарбо, Мэрилин Монро, Риты Хейворт. И твоя… Это страшная профессия для женщины. Я говорю это, как мужчина и как актер, который лучше других знал и понимал тебя. Вот актеры нас поймут. Другие – нет. Они скажут, что ты была мифом… А в своем одиночестве миф быстро изнашивается”.
Время от времени Делон возвращается к этой теме, оправдывая себя, превознося юную Шнайдер и создавая новое культовое произведение – душещипательную Love-story далеких шестидесятых. Но его мало кто слушает. В таких случаях прав тот, кто ушел раньше, не оставив после себя никаких объяснений. Ведь если вдуматься, Роми Шнайдер было нужно так мало – любви, а ей достался всего лишь пепел от черных роз.
Еще одна история любви: https://mo-nast.ru/frjenk-sinatra-glaza-padshego-angela/
Много интересного здесь: https://vk.com/public176523965
